|
Это событие отражено в вышедшем в 2003 г. юбилейном издании к 200- летию лесотехнической академии - «Страницы истории», стр. 432 -434
Создание лесоэкономического факультета происходило во время социально-экономических и идеологических потрясений, происходящих в стране. Коллективизация и индустриализация сопровождались не только жестокими внутрипартийными разборками с разного рода уклонами и платформами и с отдельными "вождями", но и жестокой классовой борьбой, направленной против тех или других слоев населения страны.
Эти события не обходили стороной и академию. Прошла коллективизация с "ликвидацией кулачества как класса" и в книгах приказов по академии появились одиночные и массовые отчисления студентов "как скрывших при поступлении свое кулацкое происхождение".
Партией было предпринято наступление против интеллигенции - "буржуазных специалистов" в промышленности и в вузах.
В 1928-31 гг. прошла серия показательных процессов "над вредителями", начиная с "Шахтинского дела".
В вузах также прошли "чистки" профессорско-преподавательского состава со старым буржуазным мировоззрением, замена их разного рода "выдвиженцами", "красными профессорами".
В Лесотехнической академии главный удар пришелся по лесоэкономическому факультету, его самой значительной фигуре - профессору М.М. Орлову.
Обладая энциклопедическими знаниями по лесному хозяйству, и особенно по лесоустройству, лесной таксации и лесоуправлению, лесной экономике, М.М.Орлов в своем фундаментальном трехтомном "Лесоустройстве" (1927-1928 гг.) создал своеобразное Учение по экономике леса.
Известный ученик М.М. Орлова, академик ВАСХНИИЛ Н.П. Анучин так писал об этом труде в 1969 году: "Если лесной экономист, таксатор-лесоустроитель или лесовод самого широкого профиля пожелает получить справку или представление о той или иной теории, методах организации лесного хозяйства, системах рубок, возобновлении леса и лесоустроительной техники в нашей стране и за рубежом, он неизбежно будет обязан заглянуть в вышеназванные книги проф. М.М. Орлова. Создание подобного рода трудов является уделом весьма ограниченного круга талантливых ученых, имеющих исключительную эрудицию и энциклопедический ум. Чтобы написать такой курс, надо родиться Орловым, обладать его критическим умом, его талантом, усердием и трудолюбием, не поддающимся обычному представлению об этих свойствах интеллекта". (Н.П. Анучин. Вклад профессора М.М. Орлова в теорию и практику лесного хозяйства. Научные труды ЛТА, Л. 1969).
М.М. Орлов разработал, читал и написал оригинальный объемистый курс по лесному менеджменту "Лесоуправление" (1930).
В конце 20-х годов между профессором М.М. Орловым и профессором С.А. Богословским возникла дискуссия, главной темой которой был объект приложения принципа непрерывности пользования лесом. Этот фундаментальный принцип, говоря языком современности, устойчивого управления лесами, был заложен в первую советскую лесоустроительную инструкцию, автором которой был М.М. Орлов.
В дискуссии были затронуты также проблемы спелости леса, оборота рубки и др. Этот чисто научный спор из плоскости лесной политики был переведен в плоскость классовой борьбы.
Еще в 1929 году начальник Лесного управления Наркомзема СССР М.Г. Здорик писал: "Пока лес нам нужен, мы его будем рубить в размере нашей потребности, невзирая ни на какие теоретические рассуждения" (Здорик М.Г. Леса экстенсивного хозяйства и метод их использования. "Лесопромышленное дело", 1929, № 7).
Об этих событиях и о дальнейшем их развитии в стенах академии бывший заместитель Министра лесного хозяйства России, член Союза писателей Р.В. Бобров в статье "Борьба на лесном фронте" (Лесное хозяйство, 1999, № 1) писал следующее.
"План по лесозаготовкам на вторую пятилетку по сравнению с предыдущей удвоили. Никуда не денешься! Народный комиссар лесной промышленности С.С. Лобов поставил условия, в которых лесная промышленность могла обеспечить заготовку древесины в размерах, определенных вторым пятилетним планом. Существовавшие прежде правила лесопользования должны были быть приспособлены к возможностям лесозаготовителей. Почувствовав возражения лесной науки, С.С. Лобов потребовал: "...провести решительную борьбу с реакционными и по существу вредительскими методами ведения лесного хозяйства и лесоэксплуатации, построенном на принципе постоянства и непрерывности лесопользования".
За решение этой задачи взялись, по словам П.В. Васильева, молодые экономисты Лесотехнической академии, уверенные в "современности переоценки ценностей в области лесоэкономической теории". Возглавил же этот труд вновь назначенный заведующим кафедрой диалектического материализма Б.А. Чагин. Теоретический багаж к тому времени у него состоял из пятилетней городской школы, месячных военно-хозяйственных курсов (в 1920 г.) и опыта преподавания политграмоты в отрядах, подавлявших кронштадтский мятеж и громивших белогвардейцев под Петроградом. Всего этого оказалось достаточным, чтобы после окончания гражданской войны военный комиссар Б.А. Чагин без отрыва от основной работы в Военно-политической академии, чтения лекций по "текущему моменту" в Институте инженеров строительства занял еще и кафедры диалектического материализма в Ветеринарном институте и Лесотехнической академии.
У лесников Б.А. Чагин особенно прославился. Направления своей работы на "лесохозяйственном фронте" он определил в соответствии с партийной установкой: "Антимарксистской, антиленинской теории Орлова с ее базисом вульгарной теоретической экономики, с ее необузданным натурализмом, с ее убожеским принципом постоянства и, наконец, с ее эклетизмом мы должны противопоставить целостное революционное учение Маркса, Ленина, Сталина".
Аргументы, подтверждающие эти установки, Б.А. Чагин и преподаватель его кафедры Н.А. Алексейчик изложили в вышедшей в 1932 г. объемистой (164 стр.) книге "Против реакционных теорий на лесном фронте ("Критика учения проф. Морозова и Орлова и их последователей"). Книга составлена в духе революционного пафоса и марксистской аргументации. В социальной напористости Б.А.Чагину не откажешь. Это был "воинствующий материалист". Достаточно вспомнить названия других его работ: "Борьба марксизма-ленинизма против буржуазной философии", "Борьба за исторический материализм в СССР", "Из истории борьбы против философствующего ревизионизма", "Против философствующих оруженосцев империализма". Не откажешь автору в решительности и таланте. В 1933 г., после полной победы на "лесном фронте", он закончил Институт красной профессуры и уже при высшем образовании стал одним из ведущих политологов страны, автором многочисленных работ по "борьбе на идеологическом фронте". Однако первым "титаническим трудом", открывшим 30-летнему выпускнику месячных политических хозяйственных курсов карьеру в большой марксистско-ленинской науке, была его "непримиримая борьба против реакционных теорий на лесном фронте".
Вряд ли у марксиста с незаконченным средним образованием Чагина и его сослуживца по кафедре Алексейчика нашлось достаточно материалов для заметной книги, если бы не институтские их помощники … Пригодилось им и полемика Г.Ф. Морозова с М.М. Орловым, которые, как известно, друг друга не очень жаловали, хотя принципиальных расхождений во взглядах у них не было: просто значимость типов леса они воспринимали по-разному. Г.Ф. Морозов за основу брал почвенно-геологические условия произрастания, а М.М. Орлов делал упор на ботанические особенности насаждений, которыми определяется хозяйственная оценка леса. Ученым лесоводам больше нравились морозовские типы леса, практикам - орловские бонитеты. Те и другие в конечном итоге лесному делу нужны.
Вряд ли оставался в стороне от борьбы "против реакционных теорий" и молодой преподаватель экономики, выпускник инженерно-экономического института им. Ф.Энгельса П.В. Васильев.
Достойна сожаления и та нерешительность, с которой оборонялись наши прославленные корифеи-лесоводы от нападок молодых реформаторов. Самый уважаемый из них В.Н. Сукачев писал: "хотя я, в сущности, всегда стоял на точке зрения материализма и очень далек был от витализма, однако я допустил ряд таких формулировок в своих прежних работах, которые, как указали мне товарищи-специалисты диамата, носят идеалистический, теологический и виталистический характер".
В статье же "Как большевизировать темпы развития лесной науки" (Лесная правда", ноябрь 1932 г.) Владимир Николаевич уже полностью сдался на милость "специалистам диамата": "...наша смена ...охвачена энтузиазмом строительства новой жизни - в нашу науку все глубже и шире проникают революционные ее методы марксизма-ленинизма, методы диалектического материализма".
Проф. М.Е. Ткаченко через 15 лет подытожит и обобщит решительную победу "молодых реформаторов" в стенах Лесной академии: "Научные сотрудники "особого факультета" И.С. Прохорчук, С.А. Богословский, Э.П. Креслин, А.А. Байтин провели большую работу по разгрому реакционных основ буржуазной экономики лесного хозяйства".
Результатами этого разгрома нарком С.С. Лобов мог быть доволен: лесная промышленность получила право рубить лес в объемах достигнутых производственных мощностей. Буржуазные принципы неистощительности, непрерывности в расчете пользования лесом сменили "возрастные лесосеки", согласно которым весь спелый лес в леспромхозах можно было вырубать за 20 лет, а потом искать местожительство в новых лесах. Однако объем лесозаготовок во второй пятилетке удвоить все же не удалось, - вырос он лишь в 1,5 раза. Лобов поехал под конвоем в один из уральских лагерей.
Молодые реформаторы не только боролись за идею, но и рассчитывали занять выгодное положение в обществе. Б.А. Чагин скоро стал кандидатом, доктором наук. П.В. Васильев в 30 с небольшим лет - деканом престижного инженерно-экономического факультета старейшего Лесного института, а его друзья благодаря той самой перестройке, стали профессорами, докторами экономики, секретарями партийных организаций, авторами учебников. Через несколько лет Б.А. Чагин будет уже членом-корреспондентом АН СССР, а П.В. Васильев займет пост начальника Управления лесотехнических и лесохозяйственных высших учебных заведений Наркомата лесной промышленности, затем будет зам. директора Института леса. Где-то в душе понимая ущербность своих убеждений и деяний в годы той самой борьбы "против реакционных теорий на лесном фронте", в начале 50-х годов, когда добрые имена Г.Ф. Морозова и М.М. Орлова начнут реабилитироваться, П.В. Васильев попытается еще раз бросить камень в прошлое. Он напишет: "Принцип постоянства и равномерности использования лесов в современных условиях оказался особенно удобным для обоснования всякого рода геополитических выводов, оправдывающих притязания империалистических государств на леса других многолесных стран. Так, Фашистская Германия этот принцип очень широко использовала для доказательства необходимости завоевания нового жизненного пространства. Поскольку в лесах Германии можно заготавливать лесоматериалы не более того, что допускается принципом постоянства и равномерности пользования ими, а эти заготовки не в состоянии покрыть потребности страны, утверждалось священное право фашистов завоевывать и захватывать в числе других чужих территорий и земли с богатыми лесными запасами (Труды института леса АН СССР, 1953. Т. Х. С. 23)".( Конец цитаты ).
О характере и методах развернувшейся на факультете "борьбы на теоретическом фронте" свидетельствуют многочисленные публикации и архивные материалы.
Один из участников тех событий в статье "Воспоминания о профессоре М.М. Орлове" (В сб. "Труды профессора М.М. Орлова и их значение в лесном хозяйстве" к столетию со дня рождения. Научные труды ЛТА № 129, Л. 1969. С. 142-144) писал: "2 апреля 1928 года, будучи студентом третьего курса лесохозяйственного факультета, я был выдвинут партийной и комсомольской организациями института, а затем зачислен директором в число выдвиженцев на научную работу по кафедре организации, которой заведовал проф. М.М. Орлов. Сразу же по окончании академии меня по рекомендации последнего зачислили в число аспирантов". И далее: "Весной 1931 года на лесоустроительном совещании на кафедре под председательством проф. М.М. Орлова я выступил против буржуазных идей и принципов в экономике, организации и планировании лесного хозяйства".
Аспирант-выдвиженец первого курса даже спустя десятилетия гордится тем, что ему довелось участвовать в травле своего знаменитого руководителя!
Аспиранты Прохорчук И.С., Малышев С.В. и Креслин Э.П. в журнале "Лесное хозяйство и лесоэксплуатация" № 1-2 за 1932 год выступили со статьей "Реакционные теории профессора Орлова".
Апофеозом этой кампании стало проведенное по инициативе парткома ВКП(б) заседание секции научных работников ЛТА 14 января 1932 года, на котором с пространным докладом "Классовые корни буржуазного лесоустройства" выступил доцент Б.С. Калинин. Стенограмма доклада (Известия ЛТА № 1, 1932 г.) в каждом абзаце пестрит высказываниями: "Реакционная сущность учения проф. Орлова..." "Механическое перенесение проф. Орловым принципа непрерывности и постоянства пользования в систему советского лесного хозяйства, принципа, направленного против плана, как закон движения нашей системы к социализму, против высоких темпов социалистического строительства...".В докладе "разоблачаются" и научные оппоненты М.М. Орлова - проф. С.А. Богословский и А.И. Шульц. Завершается доклад констатацией полного неблагополучия в лесоэкономической теории "Поэтому перед всем коллективом научных работников ЛТА возникает ответственейшая задача - полного разоблачения всех искажений марксизма и ленинизма, на основе непримиримой борьбы с оппортунизмом, как "справа", так и "слева", на основе большевистской партийности создать подлинно революционную лесоэкономическую теорию".
После этого «мероприятия» последовали «оргвыводы». В феврале 1932 года ликвидируются кафедры Лесоустройства и Лесопромышленной политики, взамен кафедр Лесопромышленной экономики и Организации и планирования производств учреждаются кафедры Экономики и организации лесного хозяйства и Экономики и организации деревообрабатывающей промышленности.
Результаты этой "борьбы на теоретическом фронте" печальны.
Михаил Михайлович Орлов, крупнейший ученый-энциклопедист лесного хозяйства, выдающийся деятель отечественного лесоустройства и лесной таксации ушел с заведования кафедрой, которой руководил более 30 лет.
Его дочь к 100-летию его рождения писала: "В 1932 году отцу было 65 лет. Он был крепок, полон сил и трудовых замыслов. Только за последнее время у него сильно болело сердце в связи с дискуссией на теоретическом фронте. Михаил Михайлович более 30 лет работал в кабинете на кафедре Лесного института и не мог покинуть его живым. 26 декабря 1932 г. он умер в кабинете от кровоизлияния в мозг" (И.М. Орлова. Воспоминания об отце. Научные труды ЛТА, Л., 1969).
Лесоустройство как "буржуазная лженаука" было исключено из учебных планов лесохозяйственного и лесоэкономического факультета. Лесоустройство как мероприятие по управлению лесами было повсеместно прекращено и заменено т.н. «лесоэкономическими обследованиями», главной задачей которых стало выявление местоположения и размера лесосырьевых баз и обоснование схемы их транспортного освоения. Из курса лесной экономики выхолостили ее главную составляющую - экономику лесопользования. Отныне его объем обосновывался не принципом постоянства лесопользования, а лишь мощностью лесозаготовителей и принятым сроком освоения сырьевых баз. На социальные издержки, связанные с не постоянно действующими, а временными леспромхозами в то время обращать внимание было не принято.
Однако время показало, что глубоко прав был проф. М.М.Орлов Идея "кочующих леспромхозов" и рубки леса в объеме мощности лесозаготовителей обернулась не эффективным лесовосстановлением, сменой пород, ухудшением состояния наших лесов, отрицательными социальными последствиями и отмерла раньше строя её породившего. Уже в методике расчета размера лесопользования 1966 года говорилось, что "расчетная лесосека должна удовлетворять условия, обеспечивающие непрерывное и по возможности равномерное пользование лесом в течение длительного времени...".
Идеи проф. М.М. Орлова о постоянном и неистощительном лесопользовании вернулись утвержденной на государственном уровне концепцией устойчивого управления лесами.
|
Home
FAQ
Статьи
Регистрация
Поиск
Вход
